|
Шёл
сентябрь. Петербург, практически не приходя в сознание,
вышел из долгой холодной весны в осень. Низко, почти
над самой головой, висело свинцово-серое небо; постоянно
накрапывал мелкий дождик. От этого пасмурного бытия
и настроение было пасмурным. Совсем кстати я получил
приглашение от знакомой - погостить на юге, в городе
Николаев. Так как я люблю Украину и люблю южное тепло,
то с радостью принял его!
|
|
| |
И
вот позади приятные хлопоты, на плече тяжеленная
сумка, а в руке шуршащий билет на поезд "Санкт-Петербург
- Николаев". В радостном предвкушении
я приехал на Витебский вокзал. По красивой
старинной лестнице с витыми чугунными периллами,
я поднялся на второй этаж. Там продавались
сувениры. Время до поезда ещё было, и я решил
что-нибудь купить в подарок. Сейчас везде
уже наслышаны о нашем, Чижике-Пыжике, который
попивал водку на Фонтанке лет триста тому
назад, и потому я решил привести в подарок
Тоне маленькую бронзовую фигурку этого персонажа.
Когда не надо, её предлагают на каждом шагу!
|
|
Однако
сколько я ни искал птицу в сувенирных киосках, везде
только разводили руками: "Чижиков-Пыжиков нет!".
Зато были матрёшки, небесно-голубые зенитовские шарфики,
белые капитанские фуражки "Аврора" и кружки
с надписью "Санкт-Петербург". Не мудрствуя
лукаво, я купил две кружки. Одну Тоне - с Исаакиевским
собором, а другую её папе - с "Медным всадником".
У Тониного папы намечался день Рождения, в аккурат
к моему приезду!
|
|
| |
Поезд
тоже несколько меня удивил: часть его вагонов
была выкрашена в синий цвет, часть - в зеленый,
(очевидно, для маскировки). А на борту была
надпись: "Санкт-Петербург - Днепропетровск".
Вот и верь после этого людям! Позднее я выяснил,
что до Николаева доедут только два вагона,
(те, что самые зелёные), остальные отцепят
в Кривом роге. Показав проводнице билет, я
втиснулся в узкий полутёмный тамбур. В коридоре
царила обычная суета - провожающие смешивались
с отъезжающими, многие плакали. Кто-то смеялся.
Держа билет наготове, я разыскал своё купе
и заглянул вовнутрь. |
|
Внутри
сидело двое мужчин: кудрявый краснолицый дядька с веселыми
глазами и высокий молодой человек лет тридцати, составляющий
своей бледностью и худобой с ним прекрасный контраст.
Вместе они выглядели, как Дон-Кихот и Санчо Панса. Я
забросил свои вещи на верхнюю полку и присел на краешек
нижней полки.
- Ты чего сел? - удивился дядька - переодевайся, давай!
Скоро поедем...
Я вздрогнул. "Начинается!
- подумал я, - Вот они, украинцы, простые и непосредственные
люди...". Однако, как вскоре выяснилось, дядька был
русский, причем из Сестрорецка - пригорода Петербурга.
Зато худощавый молодой человек был действительно украинцем.
Пока что он только загадочно молчал. Оглядев своих попутчиков
и, убедившись в том, что они на вид "нормальные люди",
я успокоился. Страшная картина запорожских казаков,
жадно уминающих сало, осталась лишь в воображении Плащёва…
Достав телефон, я пульнул короткую СМС маме: "Я еду
в Николаев!".
Время
шло, до отправления поезда оставалась ровно минута,
а четвертый сосед всё не появлялся.
- Хорошо бы это была девушка, - мечтательно сказал я
своим попутчикам, - разбавить, так сказать, нашу мужскую
компанию!
Дядька из Сестрорецка
улыбнулся и утвердительно кивнул - видно он был двумя
руками за. Молодой человек вежливо промолчал. Однако
девушка так и не пришла. Вместо этого в купе ввели упирающегося
мужчину лет шестидесяти.
- Всем привет! - радостно объявил он, появляясь на пороге.
На нём была синяя советская олимпийка и большие не модные
очки с дымчатыми стёклами. Оба моих соседа разочарованно
поморщились. Следом вошла женщина с усталыми глазами
- очевидно, жена.
- Кто-нибудь из вас едет до Николаева? - с надеждой
спросила она.
- Я! - как в школе, поднял я руку.
- Довезите его, пожалуйста, - попросила она. Я пообещал
сделать всё, что в моих силах.
- Давай, иди! - вытолкал мужчина свою жену в коридор
и задвинул за ней дверь. В зеркале отразились наши вытянутые
физиономии. Вот так сосед! Скучно точно не будет! А
он уселся напротив нас, улыбнулся и подмигнул.
- Ну что, давайте знакомиться?
- Дмитрий, - нехотя сказал я.
- Александр, - мрачно сказал кудрявый житель Сестрорецка,
не скрывая своей неприязни к новому попутчику.
- Виталий, - тихо сказал украинец и отвернулся в окно.
- А меня зовут Николай, - подытожил новый сосед и снова
подмигнул. Он был уже сильно подшофе, и поэтому пребывал
в хорошем настроении. Поезд тронулся. Далее, чтобы разграничить
возрастные категории, я буду называть своих соседей
так: старших - "дядей Колей" и "дядей
Сашей", а молодого - "Виталием".
- Я вам так скажу, ребята, - первым нарушил тишину дядя
Коля, - я парень с Крестовского острова! Я вырос в такое
время, когда мы ходили стенка на стенку на Большую землю…
Чтобы не слушать пьяные
бредни я вышел в коридор. Следом за мной вышел и Виталий.
Мы встали у соседних окон, отодвинув занавесочки, и
стали наблюдать, как удаляется хмурый и холодный Петербург.
Впереди
было двое суток дороги, (не считая пресловутых пяти
часов), а это значило, что я не увижу Тоню даже завтра!
Весь следующий день пройдёт у меня тоже в поезде. Но
потом… когда мы всё-таки встретимся, кто знает, как
повернётся жизнь?
Заборы за окном сменились
пыльными кустами, оврагами и трубами. Мне стало скучно,
и вернулся в купе. Там я застал следующую картину: на
столе стояла свежеоткрытая бутылка водки, а дядя Коля
громко спорил с дядей Сашей.
- Ну как это ты не пьёшь? - горячился дядя Коля.
- Так! Не пью и всё! - сердито отвечал дядя Саша.
- Но почему? - искренне изумлялся дядя Коля.
- Вот так! Не приучили, - отвечал дядя Саша и тут же
заводился, - Зачем пить? Что вы в этом хорошего находите,
можете мне сказать?
- Ну… - развёл руками дядя Коля, - вот ты, Дима пьёшь?
- Нет, - твёрдо сказал я.
- А ты? - он посмотрел на Виталия. Тот устало покачал
головой.
- Ну, я так не играю, - дядя
Коля беспомощно, посмотрел по сторонам, завинтил бутылку
и поставил её под стол. И вовремя! В купе заглянул милиционер.
С транспортной милицией шутки плохи - может и высадить!
- Здравствуйте, документы предъявите… - велел страж
порядка.
- Что, уже граница? - ехидно спросил дядя Коля.
- А я разве сказал, что я пограничник? - возразил мент.
Мы молча выложили свои паспорта.
- Спасибо, - сказал милиционер, закончив осмотр, - счастливого
пути.
- Кстати, где мы? - выглянул в окно дядя Саша, - кажется,
уже город проехали...
- Ничего мы не проехали, - махнул на него рукой дядя
Коля.
- Проехали, - включился Виталий, - вон уже кусты какие-то
и лес.
- Точно проехали, - присоединился я к большинству.
|
|
| |
Дядя Коля мне не понравился
с первого взгляда, и я не хотел быть на
его стороне. Но тут, как по мановению волшебной
палочки, из кустов выпрыгнули дома. Показалось
Купчино, Загребский бульвар. Город и не
думал кончаться! Мы пристыжено замолчали.
Поезд шёл по городу долго и медленно. За
окнами мелькали окольные районы. Потом они
плавно перешли в промзону, мы проехали Шушары,
Царское село, Павловск.
- О! Павловск! - обрадовался
дядя Коля, - я вам про него такое расскажу!
Хотите?
- Зачем это... - тихо пробубнил дядя Саша,
- не надо.
Дядя Коля строго посмотрел на меня.
- Вот ты! Ты знаешь группу "Модерн
Токинг"?
- Да... - я осторожно кивнул.
- Я их возил на автобусе в 1989-м году!
Представляешь?
|
|
Как автору Диско
энциклопедии мне стало очень интересно, и я посмотрел
на дядю Колю в несколько ином свете. А он, увидев во
мне благодарного слушателя, воодушевился и начал свой
рассказ...
На
самом деле Модерн Токинг это двое. Томас Андерсен и
этот... как его... Дитрих! Но в то время как они приезжали,
Дитриха уже не было, приезжал один Томас. Я тогда работал
в "Интуристе" и водил шикарный по тем временам
экспортный "Икарус". Их возили на трёх автобусах.
В одном ездила Нора, жена его, в другом он сам, а в
третьем вся остальная группа и оборудование. Нигде в
Союзе, я тебе скажу, такого оборудования не было! Я
сам видел, как ставили всю эту электронику! Они поставили
за сценой компьютер, а к нему уже всё подключается!
Тогда это было как с другой планеты! Я подошёл к парню,
который всё это собирал и спросил; "А для чего
эти осветители?" А он говорит: "Это чтобы
подсвечивать публику, которая будет танцевать!"...
Когда
они выступали, в зале творился настоящий аншлаг. Меня,
как водителя, пускали за кулисы, и я смотрел на них
с самого блатного места. Дыму на сцену напустили! Нора
выходила на сцену вместе с Томасом. В дыму её из зала
и не видно было. Причём она на месте не стояла, разгуливала
по сцене, иногда уходила за кулисы во время песни. Мне
стало интересно, куда же это она постоянно ходит? Я
стал за нею следить. Оказалось у неё за кулисами на
пожарном шкафчике припрятана пачка "Мальборо"!
Она курить ходила. Ну да в этом дыму это всё равно было
не видно.
Что
в зале творилось! Я туда даже смотреть боялся! Визг!
Вопли! Девчонки на сцену лезли, но это я уже плохо помню.
Меня интересовала Нора. Была она о-бал-ден-ной бабой,
я тебе скажу! Я таких баб у нас почти не встречал! Во-первых...
 |
После
концерта было следующее. У служебного входа ставили
один "Мерин". Туда садился человек и уезжал.
За ним бежала вся толпа - поклонники, фанаты… Через
полчаса подгоняли другой "Мерин", туда садился
Томас и ехал уже спокойно без визгов и суеты.
А вечером мне говорят:
- Повезешь Нору кататься по городу.
Я
говорю: "Ребята, вы чего! У меня же автобус, а
не машина. Почему бы ей ни поехать на "Мерседесе"?
Мне отвечают - короче, сколько? Ну, я говорю - а сколько
вы мне дадите? Они говорят - двести баксов тебя устроит?
Я говорю: меня - устроит. И повёз Нору…
И
ты представляешь, Дима! На канале Грибоедова, у ресторана
"Чайка" она почему-то попросила остановить,
и пошла в этот ресторан!
Я
тебе так, Дима, скажу! С тех пор двадцать лет прошло,
но таких красивых баб я больше не встречал!
Остальные
попутчики хмуро молчали весь рассказ. Видимо, к творчеству
Модерн Токинг они были равнодушны. Проводница стала
разносить бельё, и каждый получил по хрустящему пакету
с наволочками и простынями. В поезде зажгли свет. Дядя
Коля достал из сумки большую курицу в фольге.
- Прошу, - сказал он, - налетайте.
Каждый хмуро промолчал. Тогда он отломил от курицы ногу
и протянул дяде Саше.
- Я не хочу, - отвернулся он в окно.
- Держи, - протянул он Виталию. Тот помотал головой.
А я взял. Курица была сочная и пряная.
- Это моя жена готовила, - гордо сказал дядя Коля и
с хитрым прищуром снова достал свою бутылку из-под стола.
- Будешь? - снова спросил он у дяди Саши. Тот даже не
ответил, поджав губы. Он повторил свой вопрос мне и
Виталию.
- Я в дороге не пью, - сказал Виталий.
- Это почему? - удивился дядя Коля.
- Как-то ехал в Украину с мужчиной вроде вас. У того
был коньяк. Он тоже пристал - будешь, будешь? Выпили
по одной, ему показалось мало: "давай ещё, это
не война, чтобы на середине бросать!". Выпили по
второй, он-то мужчина тучный был, ему хоть бы хны, а
мне уже "хорошо".
 |
| |
Дело
было на Украине. Заходят милиционеры: "ага,
спиртное в общественном месте распиваете?".
И повели нас в пустое купе. Там стали пугать,
короче пришлось им по тысяче рублей отдать.
- Да какое общественное место! - возмутился
дядя Коля.
- Конечно, общественное! - включился дядя
Саша, - хочешь пить, иди в вагон-ресторан!
- Слушай, как тебя зовут? - вдруг спросил
у него дядя Коля, чем, очевидно, застал врасплох.
У дяди Саши округлились глаза.
- Я говорил! - обиженно сказал он.
- Диму я помню, Виталия помню, а тебя - нет.
- Александр!
- Меня Николай. Саша, можно тебя звать "на
ты"?
- С чего это вдруг? Вы с какого года?
- С пятьдесят первого…
- Я с пятьдесят третьего. Ровесники получается…
- сказал он уже более мягко.
- Да, три года это ерунда! Я тебе так скажу,
Саша! Я парень с Крестовского острова. Я водитель
автобуса в третьем автопарке… Я два дня работаю,
два дня пью. Это у меня стабильный график
такой... |
|
На
этот раз город действительно кончился, и за окнами показался
лес, едва тронутый первой желтизной. Берёзки, осинки,
рябины... Стало темнеть - в сентябре темнеет быстро.
Мы сели ужинать. Виталий достал из своей сумки ветчину
в нарезке, дядя Саша вынул охотничий нож, открывающийся
кнопкой, и резал сыр. Я заварил традиционную корейскую
вермишель "Койё" в кипятке.
- Я как посмотрел, сколько нам ехать, мама дорогая,
- сказал дядя Коля, жуя курицу, - это же в Талин через
Хельсинки!
- Да ничего, я уже привык, часто мотаюсь, - сказал Виталий,
- У меня родители живут под Херсоном, а работаю я в
Питере. Нормально! Сел, через трое суток на месте. Народ
тут в поездах ездит интересный, много девушек симпатичных.
А что, плохо, едешь и едешь себе…
- Да, Николай, раньше ты сам народ возил, теперь тебя
везут! - поддержал разговор дядя Саша.
- А я еду к племяннику, - сказал дядя Коля, - он меня
на десять лет старше. Я-то поздний ребёнок в семье.
А он у меня знаете какой - богатырь! Настоящий украинец!
Я в последний раз у него был в 1983-м году! Интересно,
какой он теперь… Эх, Володька. Знаете, ребята, мы тогда
три дня с ним пили...
- Вот приедешь, и будешь пить со своим племянником!
- назидательно сказал дядя Саша, - а тут, чтоб я тебя
пьяным не видел!
- Много ты понимаешь, - отмахнулся дядя Коля.
|
|
| |
За
окнами совсем стемнело. Подошло время стелить
бельё. К этому моменту дядя Коля на ногах
уже не стоял.
- Дима, будь другом, застели мне полку? -
попросил он меня. "Нашли крайнего!"
- подумал я. Но полку ему застелил. Дядя Коля
на удивление прытко туда вскарабкался и включил
свет. Он долго шуршал пакетами в своей сумке,
наконец, растянулся. Но не успокоился и тут
же свесился вниз. Однако дядя Саша читал детектив,
Виталий разгадывал кроссворд, а я писал стихи.
Поговорить было не с кем, и дядя Коля стал
вздыхать и материться.
- Ты чего материшься? - крикнул ему дядя Саша,
задрав голову кверху. |
|
- Я не матерюсь, я говорю
"твою мать", это нормальное русское слово,
- возразил дядя Коля, - пойду я, наверное, вагон ресторан,
раз тут у меня трезвенники все собрались!
- Только пойди! - пригрозил дядя Саша, - я скажу буфетчице,
чтоб тебя не выпускала до самого Николаева!
- Ох, и вредный ты Сашок, въедливый такой, - сказал
дядя Коля с укоризной, но в вагон-ресторан не пошёл.
Через полчаса дядя Саша уснул с книжкой на лице. Послышался
его ровный храп. Виталий тоже отвернулся лицом к стене
и затих, накрывшись колючим железнодорожным одеялом
с головой. И только дядя Коля не смолкал. Я был единственным,
кто бодрствовал, и он переключился на меня.
- Я тебе так скажу, Дима,
я парень с Крестовского острова, - затянул он старую
песню, - а ты знаешь, сколько мостов ведёт на Крестовский
остров?
Я догадался, что если он работал в "Интуристе",
то довольно часто возил всякие экскурсии по городу,
поэтому рассказов о Петербурге наслушался вдоволь. Теперь
отрывочные знания так и пёрли из него, не давая покоя
ни ему, ни нам.
- Четыре? - спросил я, мысленно пересчитав все известные
мне мосты.
- А вот и нет, - загадочно сказал дядя Коля, - Первый
мост "2-й Елагин", ведет из ЦПКиО, второй
мост ведет на Каменный остров, третий - на Большую Зеленина,
четвертый - на Пионерскую, и пятый - на Петровский остров!
- Так это же совсем маленький мостик... - удивился я.
- Но он же есть! - закричал дядя Коля, - так, ладно,
я пойду попугаю Ихтиандра...
 |
| |
Слезал
он значительно дольше, норовя стащить одеяло
с моей полки. Когда за ним задвинулась дверь,
я поспешно выключил свет и отвернулся к стенке.
Когда
дядя Коля вернулся, в купе его встретила
темнота и храп сразу трёх мужиков. Кряхтя
и отчаянно ругаясь, он забрался к себе на
верхотуру и долго стонал, ворочался и матерился,
прежде чем уснул. А вот мне не спалось.
Спать в поездах я не привык. Стук колёс,
качка, непривычная подвешенность, хор дяди
Коли и дяди Саши - всё это не давало мне
расслабиться. Иногда поезд замирал на короткие
ночные остановки, чтобы потом снова набрать
ход. На одной из них я отчётливо услышал
эхо вокзального радио:
- "Цягник нумар трыста трыдцать пяць
прыбыу на першы пуць. Нумарацыя вагонау
пачынаецца з галавы цягника..."
|
|
"Белоруссия!",
- обрадовался я, - "так значит, это всё правда?
И я еду в отпуск?". С этими счастливыми мыслями
я наконец уснул…
Продолжение>>>
(Дмитрий Семенидо, Март 2008, © Semenido'S Studio)
|
